16
августа 1972 г., около 16 часов, личный Боинг 727 короля, гражданский
самолет, ранее принадлежавшей марокканской авиакомпании Ройял Эр Марок
(RAM), со 100 пассажирами на борту - монархом и его свитой - следуя
рейсом из Франции через Барселону, находился над марокканским
побережьем около города Тетуан.
Вдруг
гражданский пилот Мохаммед Каббадж увидел три приближающихся
истребителя типа Нортроп F5. Они образовали эскорт королевского
самолета. Хасан II сидел за письменным столом и играл в карты со своим
телохранителем, французским наемником Сассиа. Майор Куэра, который
управлял одним из трех истребителей, передал по радио Каббаджу приказ
сесть на военном аэродроме в Кенитре, но тот отказался и обратился с
вопросом к королю.
Вдруг
три истребителя открыли по "Боингу" огонь из пулеметов. Несмотря на
повреждения нижней части и одного из двигателей, "Боинг" смог
продолжать полет. Король вскочил из-за стола, поспешил в кабину
пилотов и схватил радиомикрофон. Обращаясь к летчикам истребителей, он
выдал себя за радиста "Боинга". "Король тяжело ранен, умирает", -
сказал он и попросил разрешения сесть на аэродроме в Рабат-Сале во
избежание дальнейших повреждений и человеческих жертв.
Позже
выяснилось, что солдаты, которые снаряжали истребители, взяли вместо
взрывчатых ракет учебные. К тому же пулемет Куэры заело. Куэра
предпринял последнюю отчаянную попытку протаранить "Боинг", но это ему
не удалось. Его истребитель был при этом сильно поврежден, и он
катапультировался.
Раненый, с переломом кости, он был сразу же схвачен полицейскими близ
Улад Халифы и спешно доставлен в Рабат. Два других истребителя
вернулись на авиабазу в Кенитре за боевыми снарядами.
Самолет короля сел в Рабат-Сале на одном действующем моторе. Было
16.10. Хасан онемел от страха и был совершенно растерян. Он спустился
с трапа, прошел мимо почетного караула, ждавшего на летном поле, и
вернулся в главное здание аэропорта, где он оставался около пяти
минут.
В
16.40 появились четыре истребителя и начали обстреливать здание
аэропорта и подъездные пути. Заходы следовали один за другим. Восемь
человек было убито и еще 47 ранено, в том числе четыре министра,
встречавшие короля. Хасан, его брат, принц Мулай Абдалла, и группа
полицейских убежали от обстрела в рощу рядом с аэродромом. Потом
Абдалла с полицейскими направился во французское посольство, сам
король спрятался в ливанском.
Тем
временем еще восемь самолетов с авиабазы в Кенитре, которой командовал
Амкран, появились в 16.45 над Рабатом и начали бомбить королевский
дворец. Два пилота, которые сопровождали Куэру и после неудачной атаки
на "Боинг" вернулись в Кенитру за снарядами, отдали приказ еще десяти
самолетам следовать за ним и попытаться перехватить "Боинг", но тот
давно сел. Тогда они попытались застигнуть короля там, где он, по их
мнению, находился: в аэропорту или во дворце.
После
воздушной атаки на королевский дворец, узнав о провале операции,
Амкран и лейтенант Хасан Мидауи, оба принимавшие участие в атаках на
"Боинг" и на дворец, покинули аэродром в Кенитре на вертолете, команда
которого, состоявшая из трех человек, получила приказ лететь в
Гибралтар. Там три члена команды заявили британским офицерам, что они
не имели ничего общего с путчем и хотят немедленно вернуться в
Марокко.
Амкран
и Мидауи попросили политического убежища в Англии. Правительство
Марокко потребовало их незамедлительной выдачи. Она содержались под
стражей, пока губернатор Гибралтара, сэр Вэрил Бегг, не решил, после
переговоров с МВД в Лондоне, их выдать. Причина заключалась в том, что
присутствие этих двух марокканских офицеров в Гибралтаре, по мнению
консервативного правительства Англии, "не соответствовало интересам
Содружества".
Все
пятеро марокканцев, сразу же после принятия решения об их выдаче,
вечером 17 августа были доставлены на родину самолетом королевских
ВВС. Амкрана и Мидауи расстреляли два месяца спустя вместе с
одиннадцатью другими пилотами.
Амкрана по возвращении в Марокко доставили во дворец к королю. "Ты
ходячий труп, - сказал Хасан. - Знаешь, что тебе осталось жить всего
18 месяцев?" "Я знаю, что, как и все люди, когда-нибудь умру, но день
моей смерти мне неизвестен", - ответил офицер. На вопрос, кто стоял за
попыткой переворота, Амкран ответил, что получал приказы от генерала
Уфкира.
Министр внутренних дел Мохаммед Бенхима сказал несколько дней спустя,
что он и другие министры, собравшиеся на аэродроме, чтобы
приветствовать короля, были крайне удивлены, когда Уфкир вдруг их
покинул и направился в контрольную башню. Когда самолет короля сел,
Хасан потребовал, чтобы Уфкир сразу же дал знать о себе, но тот уже
находился на пути в мою казарму Мулай Исмаила.
Я
сидел в моем танке во дворе казармы, вооруженный автоматом и ручными
гранатами, с твердой решимостью оказать вместе со своей ротой
длительное сопротивление. Но что же, собственно, произошло?
/В
16.30 в ворота казармы на большой скорости въехал черный автомобиль, в
котором находились Уфкир и какой-то капитан. Я понятия не имел, что
случилось за минувшие часы. Я думал, что операция удалась, и Уфкир
приехал, чтобы мы продолжили выполнение нашего плана. Когда Уфкир
вышел из машины, кто-то крикнул ему из казармы, что король хочет
говорить с ним по телефону. Я видел, как Уфкир, нервничая, вошел в
казарму, но не знаю, что он сказал королю. Через две минуты он
поспешно вскочил в машину и покинул территорию казармы, не обменявшись
со мной ни единым словом.
Я не
понимал, что происходит. Мне оставалось только ждать. Я не решался
действовать на свой страх и риск, так как это могло все испортить.
Через четверть часа я увидел, как восемь самолетов атакуют ракетами
дворец.
Королевский дворец в Рабате считается в Марокко символом коррупции,
эксплуатации и угнетения. Это было замечательное переживание, видеть
своими глазами, как самолеты обстреливают ракетами этот символ. Это не
соответствовало первоначальному плану, но я думал, Уфкир принял это
решение спонтанно, не поставив меня в известность.
Мои
друзья - офицеры, которые оставались в казарме, подошли ко мне и
спросили, что все это значит. "Почему мы ничего не делаем, а остаемся
здесь в роли зевак?" Но я не мог им ничего рассказать.
Позже
я узнал, что случилось. Когда Уфкир находился в контрольной башне
аэропорта Рабат-Сале, он получил по радио сообщение с королевского
самолета, что Хасан мертв. Согласно нашему плану, он должен был после
этого найти меня, я - взять на себя командование над казармой, а потом
окружить радиостанцию, зачитать по радио наше заявление и передать
приказы Уфкира всем войсковым соединениям.
Но
пока Уфкир ехал 15 км от аэропорта до моей казармы, "Боинг" сел. Когда
он находился над горами Риф в Северном Марокко, он получил от Куэры
приказ сесть в Кенитре. Как уже говорилось, пилот не послушался, и
Куэра попытался сбить королевский самолет. Он сказал по радио двум
другим пилотам: "Я жертвую своей жизнью ради моей страны и моего
народа".
Ему
стало ясно, что при оснащении истребителей была допущена роковая
ошибка. Хотя он и приказал оснастить самолеты боевыми снарядами, он,
как командир, не сделал этого сам. Можно лишь предполагать, что
простые солдаты, выполнявшие приказ, допустили ошибку. Они были
неграмотными и, возможно, перепутали ящики или неправильно поняли
приказ и подумали, что речь идет об обычных учениях.
Куэра
никогда не проверял, как выполняются его приказы, и это была роковая
ошибка. Если бы его истребитель был оснащен боевыми ракетами и
снарядами, одной ракеты или одного пулеметного залпа хватило бы, чтобы
сбить "Боинг".
После
того, как он спрыгнул с парашютом, двое других пилотов, которым тоже
не удалось сбить королевский самолет, потому что у них были не те
снаряды, вернулись на авиабазу. Известие о путче распространилось там,
как степной пожар, и летчики радостно приветствовали "Исламскую
республику". Десять летчиков подняли свои самолеты в воздух; это они
атаковали королевский дворец. Таким образом, речь шла об
импровизированной акции, которая была полной неожиданностью как для
меня, так, несомненно, и для Уфкира.
Пока
Уфкир ехал по направлению к моей казарме, самолет короля сел. Хасан и
его брат вскоре после этого покинули аэропорт. Монарх скрылся в
ливанском посольстве, его брат - во французском, а летчики атаковали
аэропорт и дворец, думая, что Хасан прячется там.
Когда
Уфкир прибыл в казарму, тут же зазвонил телефон. У аппарата был
живехонький король. Откуда, черт возьми, он узнал, что Уфкир здесь?
Просто догадался? Моя казарма была самой большой в Рабате. А может
быть, имело место простое совпадение.
Что
творилось тогда в голове Уфкира? Никто не знает, и нет смысла
спекулировать на эту тему. Во всяком случае, он должен был ясно
понимать, что первый этап нашего плана не удался, поэтому невозможно
перейти ко второму. Может быть, Уфкир не сказал мне ни слова, чтобы на
меня не обратили внимание? Или он думал, король не знает, что мы -
организаторы путча? Или хотел узнать, где находится Хасан, и
прикончить его? Все могло быть. Так или иначе, Уфкир поехал в главный
штаб армии, который находится рядом с дворцом.
Когда
самолеты атаковали дворец, он подумал, что могут попасть в штаб, и
вместе с другими офицерами спустился в бомбоубежище. Может быть, он
думал также, что молодые офицеры затеяли параллельный путч без его
ведома, потому что воздушные атаки производились без его согласия.
Когда
истребители обстреливали дворец, я тоже был счастлив и зол
одновременно. В какой-то момент я заподозрил, что Уфкир организовал
все это за моей спиной. Мы не доверяли друг другу, как Абабу и Мадбух
13 месяцев назад во время схиратского путча.
Царила
полная неразбериха. Я оставался в своей танковой части, пытаясь
узнать, что произошло. Некоторую ясность внесло сообщение, что майор
Куэра попал в руки полиции. Он был ранен и сломал ногу. Его срочно
доставили в Рабат.
Официально Уфкир оставался командующим армией и вел себя так, будто не
знает, кто стоит за попыткой переворота. Но Куэра во дворце под
пытками признался, что организатор путча - Уфкир. Теперь король стал
вести себя так, будто этого не знает. Он связался по телефону с
Уфкиром, не сказав ему, где находится, и не сообщив ему, что Куэра в
его руках и "раскололся". Хасан приказал Уфкиру арестовать путчистов.
События развивались очень быстро. Уфкир попытался выиграть время,
заявив, что ищет офицеров-заговорщиков. Он узнал, что Амкран вместе с
двумя другими офицерами, которые вместе с Куэрой атаковали "Боинг",
улетели на вертолете в Гибралтар, и заключил из этого, что Куэра
мертв. Он думал, - как сначала и я, - что Куэра погиб при падении его
самолета.
В
20.00 в мою казарму прибыл из дворца полковник Хатими, командующий
танковыми войсками. Он созвал нас, офицеров, и сообщил, что предатели
атаковали королевский самолет, но часть их уже за решеткой и ситуация
под контролем. Вероятно, именно в этот момент король приказал Уфкиру
прибыть в Схират. Почему тот послушался? Хотел сам убить короля? или
продолжить свою игру?
Стало
совсем темно. Я отдал приказы своим солдатам. Никто не должен
приближаться к нашей танковой части. Они не должны подчиняться никому,
кроме меня. Я пытался звонить Уфкиру, но его не было ни дома, ни в
главном штабе.
Одновременно я старался узнать что-нибудь по зарубежному радио. В
Марокко пресса, радио и телевидение распространяют ложь по приказу
государства. Так обстоит дело при любой диктатуре. В Марокко все СМИ
подчинены королю. Тот, кто хочет получить сравнительно объективную
информацию о положении в стране, слушает зарубежное радио, Би-би-си
или Франс Интер. И сегодня мне нередко звонят из Рабата в Стокгольм, и
спрашивают, что нового в Марокко. Но и зарубежные СМИ большей частью
сообщают лишь то, что продают им официальные новости.
В час
ночи я услышал по французскому радио, что в Марокко имела место
попытка путча, организованная офицерами ВВС. Генерал Уфкир покончил с
собой. Это сообщение было для меня шоком. Я должен был как можно
быстрей принять решение. Если Уфкир в самом деле наложил на себя руки,
и король не знает о моей роли, я могу продолжить службу в армии, думал
я.
Марокканское радио вообще ничего не сообщило об этих событиях. Рано
утром я покинул казарму через мало кому известный выход на задах и
через соседнюю больницу добрался до гаража, где стояла моя машина. Я
поехал на виллу Уфкира.
Как
обычно, на входе стояла охрана. "Генерал дома?" - спросил я. К моему
ужасу, охранник переспросил: "Какой генерал?" "Уфкир", - выдавил я.
"Да, его труп привезли этой ночью. Можете на него посмотреть".
Я
вошел в дом. Первым, кого я встретил, был брат Уфкира Мулай Хашем,
убитый горем. Я встретил также черную горничную Коко. Вместе со мной
она, плача, прошла в "арабскую комнату", где труп Уфкира лежат на
кровати, на спине, покрытый белой простыней. Когда я ее поднял, увидел
много крови. Один глаз был выбит выстрелом, явно сделанным сзади.
Ничего себе "самоубийство"! Труп был продырявлен 50 пулями. Такой трюк
не удавался ни одному самоубийце.
Я
спросил Коко, где портфель генерала. В нем лежала кассета с нашим
коммюнике и его полный текст, написанный мною от руки. Эти улики,
разумеется, не должны были попасть не в те руки. Но Коко не видела
портфеля. Я спросил двух телохранителей Уфкира, что произошло. Они
рассказали, что доехали вместе с ним до дворца, но остались ждать
снаружи. Через час пришел генерал Сефриуи, командир негритянской
стражи короля, и приказал им возвращаться домой. "Генерал приедет
позже", - сказал он.
Через
час после того, как они прибыли на виллу генерала в Суисси, приехала
карета скорой помощи. В ней вместе с другими сидел Хсуни, полицейский
специалист по пыткам. Он был одним из убийц Бен Барки. Теперь он
привез труп Уфкира.
09 Бегство
______________________________________
из
книг Ахмеда Рами :
INDEX
____________________________________